Форум » Архив отыгрышей » [О, я самый больной в мире человек!…] » Ответить
[О, я самый больной в мире человек!…]
Twenty-One Numbers: [quote]Что ты стоишь, ты же обещалась мне быть родной матерью! ©[/quote] Действующие лица: Damian Warrington, Twenty-One Numbers. Время: 04.08.1979. Место: сначала - кабинет и приёмная Уоррингтона, в дальнейшем - квартира Намберс. События: спасение начальника от странного недуга - прямая обязанность порядочной секретарши.
Ответов - 1
Damian Warrington: Так плохо Дэмиану ещё никогда не было. Он раньше вообще даже не полагал, что человеку может быть ТАК плохо. В первую минуту он уж было решил, что это и есть Ад, во вторую с разочарованием понял, что всё ещё жив. Несколько последующих минут из памяти Уоррингтона благополучно потонули в томных думах о том, как же всё-таки там... в Аду... Тепло, наверное, барбекю, танцы, планы по захвату мира, а сколько потенциальных клиентов, Мерлин всемогущий! Ещё пять минут у Уоррингтона ушло на мини-сеанс с самим собой, в ходе которого он разбирал все за и против прямой Авады в лоб. Вышла ничья. А ничья, как известно, это победа обвиняемого. То бишь, самоубийства психиатру славного Визенгамота пока не светит. А вот тем, кто будет ему мешаться... тут никаких гарантий, сами понимаете. Дальше следовала целая одиссея, в ходе которой Дэмиан поднялся, упал, пополз, поднялся, потопал, врезался в косяк, упал, ругнулся, пополз-пополз-пополз, удивился, что огневиски не помогло, вспомнил, что вчера он даже особо и не пил, помыслил логически, пришёл к выводу, что подхватил какой-то вирус, или просто не стоило столько всего мешать в одном стакане... в общем, на сегодняшний день из рабочего состояния он явно выпадал. Это было печально, но никак не могло остановить Уоррингтона от какой бы то ни было деятельности. Даже распластавшись на кухонном полу, глядя в потолок, он подёргивал ногой и пытался придумать, как сообщить Твенти о том, что на работу он сегодня не придёт. Потому что заболел. Все традиционные способы, вроде почтовой совы, как-то сами собой выскользнули из зудящего и икающего сознания, не оставляя Дэмиану никакого другого выбора, кроме как сказать обо всём Намберс лично. Заодно пусть она убедится, что он не прогуливает, а действительно болен. Очень болен. Но не психически, увы. Психически там всё куда сложнее, куда... психичней. И вообще лучше об этом слишком громко не говорить, а то будет кому-нибудь псих. Пока рассуждения о психах вольно дрейфовали по волнами боли в голове Уоррингтона, сам он вдруг обнаружил себя в Министерстве. Кажется, ему удалось аппарировать. Или это каминная сеть? А, может, он приехал на такси? Хм. Нет, не помнил, вообще ничего. Даже то, как вышагивал по коридору, стараясь сохранить остатки себя, чтобы не ловить слишком уж много удивлённых взглядов на своей персоне. Пусть думает, что он тут по делам. А не опоздал на работу для того, чтобы сказать, что вообще не придёт. Добравшись до дверей, Дэмиан буквально ввалился в приёмную, налетел на стол Намберс, посмотрел на неё безумно уставшими и несчастными глазами, которые почти сразу опустил на чашку кофе перед девушкой. О, начальству приготовила. Ждала, значит. Осушив чашку в один глоток, Дэмиан поморщился. Что-то в этом кофе было не так, как обычно. Точнее, не так, как обычно для Дэмиана. А вот для Твенти, которая, может, сама хотела выпить этот несчастный кофе, всё было как обычно. Ну, до того, как явилось руководство и начало руководить. - Перо, пергамент, ты, я и кофе, - хриплым голосом перечислил самые необходимые в данный момент вещи Уоррингтон, по очереди загибая пальцы на правой руке, после чего получившимся кулаком стукнул себя по лбу, надеясь, что резкая боль хотя бы ненадолго восстановит мировое равновесие и всё вокруг перестанет качаться, - Сейчас. Вон там. Последние слова он произносил уже на пути в свой кабинет. Усевшись в такое родное кресло, Уоррингтон прикрыл глаза и, кажется, задремал. Увы, болело слишком сильно, чтобы спать долго, так что скоро Дэмиан уже взирал на сидящую напротив Намберс. - Пиши, - после минутного молчания сказал он, стараясь шевелиться как можно меньше, даже моргать перестал, - На верху листа. Моя последняя воля. Красиво так пиши, с закорючечками и больши-и-ими буквами. Вот такими, да. Теперь дальше. Ниже. Уже не такими большими и без закорючечек, но всё равно красиво. Я, Дэмиан Уоррингтон, находясь в здравом уме и трезвой, что особенно удивительно, памяти... своим последним желанием... желаю... Твен, если бы собиралась умереть, что бы ты пожелала? Хороший вопрос, однако. Вроде бы всё равно уже не увидишь, как там твою волю исполняют, с другой стороны, пусть попробуют не исполнить. Да и вообще, чем круче желание, тем дольше о тебе потом будут говорить. Как бы вот так сделать, чтобы не только говорили, но ещё и бояться не перестали? Вопрос, однако.
полная версия страницы