Форум » Архив отыгрышей » all in the name of misbehavior and the things we don't need » Ответить
all in the name of misbehavior and the things we don't need
Theodor Robertson: участники: полин барри и тот, кто создает пост место: особого значения не имеет время: где-то в отрезке длиной в 7 лет переписка, растянувшаяся на уже указанный срок при отправке писем ни одна сова не пострадала
Ответов - 4
Theodor Robertson: От Теодора Робертсона 5 сентября, 1971 Дорогая Полин, Здравствуй. Здесь мне следует поблагодарить тебя за твое письмо и сказать, что у моей матушки со здоровьем все в порядке, но ты уже поняла, что этого я делать не стану. Можем, наверное, сразу перейти к тому, что мы сейчас должны обсудить в любом случае. Что-то мне подсказывает, что ты уже в курсе моих потрясающих результатов. Это странно наверное и ненормально, но я даже не расстроился. Ушел со своими неудами и не почесался. Только как-то неловко было, когда Диппет подошел и говорил со мной минут пятнадцать, удачи желал. Неприятно, конечно, семь лет отучиться и не закончить, но что я могу сделать, если это не мое просто. Зато я получил высший балл по Зельям и обыграл наконец отца в покер с этими картами, которые все время меняются местами. Ты извини, что я так долго не писал, я что-то после того, как приехал, вообще сам не свой. Знаю, знаю, за три месяца можно было пару строчек и отправить, но я в каком-то полном ступоре. Ищу-ищу, и сам даже не знаю толком, что именно найти хочу. Звучит отстойно, согласен. Но я даже сказать-то нормально не могу, что у меня сейчас в голове. Вот бы была такая Распределяющая Шляпа, которая для каждого выбирает место – ты целителем будешь, ты Министром, а тебе только кассиром работать на платформе 9 ¾. То все и сразу хочу, то вообще ничего, вот как сейчас. Не то чтобы этот факт тебя удивил, но скоро уже Рождество, семейный праздник и все дела. Я буду рад тебя увидеть, ты знаешь, но как представлю, что и со всеми остальными придется встретиться – подташнивать начинает. Я же теперь наверное позор семьи и враг народа. Вряд ли твой дядя хлопнет меня по плечу и скажет «молодец, парень». Почему вообще всем так нравится лезть в чужие дела, не все ли равно? Ну не маг я, что поделаешь. Зато я, может, гениальный поэт или порноактер, или вообще изобрету для магглов что-нибудь бесценное лет через десять. Не знаю, чем это хуже, чем уметь в воздух перо поднять или собственную собаку надуть. Я уже продумал, о чем будет следующий абзац, но почему-то забыл. Со мной, вообще, это в последнее время частенько случается. Недавно, например, я выходил прогуляться и только шагов через десять понял, что забыл надеть ботинки. Надо же быть таким идиотом. Еще вот буквально неделю назад я не ел два дня, потому что когда вспоминал о еде, не было времени, а потом опять забывал. Я может болен чем-то, как думаешь? Смотрел вчера новые фотокарточки в альбоме, который отец принес. Черт, Полин, ты просто не представляешь, как это невероятно! Там была Норвегия и Швеция, ты бы видела этот снег, и горы, Полли, я чуть не умер от восторга! Приложу одну к письму, надеюсь, тебе тоже понравится. Мне всего шестнадцать, почему я уже не знаю, кем хочу быть? Сейчас в самый раз думать о девочках и ЗОТИ, можно еще завести жабу или грифона, не знаю. Хоть плэйвизарда стопку купить и запереться на неделю в комнате. Нет же, я не могу даже на метр от этих альбомов отойти, и наверное никогда все это не увижу, почему так? Хочу мечтать работать в Министерстве. Как у тебя дела с мамой? Я помню, ты говорила, что вы ругаетесь всегда, когда видитесь. До сих пор не наладилось? Ты уж постарайся не задираться. Что толку, только хуже сделаешь. Надеюсь, к Рождеству у вас все будет хорошо. С любовью, Тедди. приложение
Pauline Barry: От Полин Барри 20 сентября, 1971 Мой милый Тео, здравствуй! Ох, надеюсь, что Флитвик не застанет меня за тем, что пишу я вовсе не конспект, а письмо любимому кузену. В конце концов, на прошлом занятии профессор меня похвалил и сказал, что у меня лучше, чем у всех на параллели получается заклинание Обливэйт, так что сегодня можно немножко расслабиться и слушать его вполуха, все равно я буду умницей-отличницей. А ты знаешь, как это важно для моей мамочки. В отличие от тебя я не могу сбежать и наслаждаться жизнью так, как мне вздумается - а я считаю что именно так должен поступать каждый, не бояться и шагать вперед, не завися от условностей и обязательств, только тогда он достигнет в жизни того, чего хотел бы. Но маман меня и правда съест, если узнает, чем ее паинька-девочка обычно занимается. Знаешь, для тебя свобода - это другие страны и города, и, Мерлин мой, как бы я хотела побывать где-нибудь! Я рассматриваю фото, что ты прислал, и меня так и тянет оказаться среди этих зеленых лугов, а не сидеть в пыльном кабинете Хогвартса и не смотреть на то, как за окном льет дождь - погода в Англии, как всегда, испортилась и навевает тоску. Но я знаю, что сейчас моя свобода - здесь, в школе, здесь я могу быть собой, могу смеяться громко, во весь голос, а не хихикать скромно в кулачок, как учит мама, могу бегать босиком по траве, дразнить кальмара, увязаться за Хагридом, пошуметь в Библиотеке и позлить Пинс, поорать, как безумная, на матче по квиддичу... Мне ведь все это запрещено, ты знаешь. Я должна быть примером для подражания. Как какая-то чистокровная кукла для точно таких же чистокровных кукол... Я жду Рождество с трепетом. Я так хочу увидеть тебя, но так же мечтаю, что бы Кристина в этот момент была где-нибудь в Перу - ты знаешь, она всегда уезжает, забывая о том, что, как мать, должна быть в праздники со своими детьми. Но работа превыше всего. Зато если будет рядом мой отец, то он поддержит и твой выбор. Ты же знаешь, он такой, похож на нас... Ты вовсе не болен. Ты, мне кажется, просто счастлив. А вот счастлива ли я - еще вопрос. Порой мне кажется, что очень, а порой... *дальше слова зачеркнуты, проглядывается что-то про "тоску смертную"* Прости за кляксу, просто Флитвик прошел рядом, и я быстро спрятала лист, не заметив, как испачкала его чернилами. У меня все хорошо. Кажется, я даже знаю, чем бы мне хотелось заниматься после Хогвартса. Хорошее знание Обливэйт - это путь в стиратели памяти. Не знаю, пока мне просто нравится, как это звучит. Да и Кристина хочет, что бы я работала в Министерстве - вот и пожалуйста. Ты, наверное, удивлен, что я стала называть мать по имени, но, честно говоря, ласково назвать ее не могу, грубо - тоже, а слово "мама" по отношению к ней получается каким-то грустным... Посмотрим, что будет к Рождеству. Я жду его и ломаю голову над подарком для тебя. Что можно подарить человеку, который видит такие красоты других стран, что затмить яркость впечатлений становиться почти невыполнимой задачей? Кажется, меня все-таки засекли. Поэтому закончу свое письмо поскорее и примусь за конспект - не хватало мне жалоб и того, что бы из-за меня снимали баллы у факультета. Я очень скучаю и уму не приложу, как же мне в Хогвартсе без тебя - здесь стало как-то пусто. Но я рада, что ты добился того, о чем мечтал. Так держать, о мой Тео! Удачных путешествий, с самыми теплыми пожеланиями в этот дождливый день, твоя крошка-Полли.
Theodor Robertson: От Теодора Робертсона 2 января, 1972 Полин, ты не поверишь. Я и сам до сих пор не до конца в это верю, но вот прямо в эту секунду я плыву на пароме Англия – Франция через Ла-Манш! Тут заняты все сидячие места, и я пишу тебе письмо сидя на палубе, положив листок на спасательный круг. Думаю, ты заметишь, что он несколько грязноват и помялся, считай это моими доказательствами. Кроме того, здесь ужасно холодно, потому что плывем мы быстро, а я сижу на самом носу, но все это меня абсолютно не беспокоит, потому что я наконец-то свободен! Так здорово было увидеть тебя на Рождество, и прости, что не сказал тогда, что собираюсь уехать. Просто я боялся, что мне духу не хватит. Отойду от дома на двадцать шагов и обратно вернусь, и так и буду всю жизнь сидеть и на папины альбомы облизываться. А если еще и ты будешь знать, что я трус, это же будет вообще невыносимо. Поэтому и не сказал. Мама с папой не знают, где я, пока не говори им, но если спросят – не ври, можешь даже письма показать. Хотя, думаю, они не спросят, они же даже не знают, что мы общаемся. Я очень хочу, чтобы ты рассказывала мне все, что у тебя происходит, за то время, пока идет мое письмо. Здесь, на пароме, его, конечно, неоткуда отправить, так что я еще допишу его позже, и потом отправлю, пока еще не знаю, откуда, но что-нибудь придумаю. Твой Тео. 17 января, 1972 Здравствуйте, пани Полина! Хотелось бы рассказать тебе, что в данный момент я нахожусь – никогда не угадаешь – в Польше! Здесь все очень… Ну, знаешь. Совсем не так, как у нас. Я думал, это как Россия, но, кажется, нет. В России, правда, я еще не бывал, но судя по тем колдографиям, которые мы с тобой видели, и тому, что я читал в книгах, там все по-другому. Поляки – кажется, они так себя называют – очень добрые люди, ты даже не представляешь, насколько. Англия теперь кажется мне чуть ли не самой агрессивной страной. А здесь все относятся к тебе, как будто ты в одном большом Хогвартсе, и вы знакомы не меньше тысячи лет. Вот буквально на днях, (учти, мне стыдно рассказывать эту историю) я был в метро в Варшаве, странная штука это метро, кстати. Огромные железные звери ездят с рыком туда-сюда и перевозят в себе людей. Так вот, я хотел рассказать случай. Я был в этом самом метро, тогда еще в первый раз, и мои шнурки запутались в двигающейся лестнице. Они тут двигаются не как в школе – лестница едет вниз или вверх, а перила остаются на месте. Запутались, значит, у меня шнурки, а мы уже почти приехали. Какая-то женщина рядом со мной закричала, чтобы эту штуку остановили, все переполошились, потому что никто не понял, что происходит; лестницу остановили, поднялась паника, они говорили что-то о бомбе и какой-то Тортилле. И ты представляешь, после всего этого, когда наконец выяснилось, что все друг друга не поняли, они не только не забили меня насмерть авоськами с хлебом, а еще и стали спрашивать, в порядке ли я и как я себя чувствую на своем странном языке. Нет, может быть конечно, они говорили, что я идиот и чтобы я сваливал из их страны, но по голосу было непохоже. Погода здесь почти как у нас. Нет таких густых туманов по утрам, но в остальном – прохладно, сыро, и небо почти всегда серого цвета. Оно и к лучшему, я чувствую себя здесь практически комфортно. Поначалу очень пугало, что почти никто не говорит по-английски, и даже еду я могу заказать, только ткнув пальцем на понравившуюся картинку, потому что даже прочитать меню не могу. Но теперь мне кажется, что это даже к лучшему. Они не понимают меня, я не понимаю их, тут ничего не поделаешь. Зато их всех умиляет, когда я начинаю говорить на английском, а мне так проще их воспринимать – когда я только вижу эмоции, и слова не мешают мне их воспринимать. Но я не собираюсь задерживаться здесь надолго. Я ведь хотел что-то изменить, а тут у меня иногда появляется ощущение, что я снова оказался в Лондоне, поэтому я собираюсь уехать через пару дней, подумываю о Китае, но пока еще не решил. Расскажи мне обязательно все, что у тебя нового! И кстати, как там твоя идея со стирателями памяти, ты все еще хочешь этого? С огромной любовью, Теодор-временно-Мнишек.
Pauline Barry: От Полин Барри 25 января, 1972 Тео! Мерлин мой, знал бы ты, что здесь без тебя творилось! Это настоящее безумие! Твои родители, наверное, оббегали весь Лондон в поисках тебя, прежде чем обратились к нам. Я не удержалась и рассказала все отцу - думаю, ты не рассердишься, ты же знаешь, какой у меня замечательный отец - не чета матушке, и как они вообще сошлись? Он сразу поехал к дядюшке и тетушке и успокоил их - уж не знаю, как ему это удалось, но, кажется, он устроил все полюбовно. Я горжусь им. И совершенно не горжусь матерью. Она снова укатила в Перу, сразу после Рождества, не осталась даже на Новый год - в итоге этот день мы праздновали с отцом, пригласив соседей и моих друзей - ты, я думаю, должен помнить Розмари Джонс и Тимоти Мэдкапа. Кристина разве что прислала мне фотографию, из Перу - я приложила ее к твоему письму. Я думаю, ты почувствуешь то же, что почувствовала я, когда увидишь ее: я не понимаю, как, окруженная такой красотой, Кристина так каменеет сердцем? Почему эти величественные древние города, уснувшие навсегда, усыпляют и ее отзывчивость? Почему она смотрит на этот зеленый мир и превращается в каменное изваяние? Иногда мне кажется, что просто древние инки ее прокляли, и теперь она должна существовать без сердца. Бедная Кристина. Сейчас я в Хогвартсе, в старом-добром Хогвартсе - мои каникулы закончились и меня ждут еще трудные полгода обучения. Но я рада, что я здесь - здесь друзья и я меньше думаю о проблемах в семье. Мерлин, даже не вериться, что ты так далеко! Куда думаешь отправиться дальше? На север, запад, юг, восток? Что тебе интересно посмотреть? О, я мечтала бы побывать в Венеции - мне кажется, что это очень красиво - город на воде. Правда, говорят, из-за этой воды там полно и грязи, и сырости, и в воздухе запах неприятный, но это все не в силах разрушить тот романтичный образ, что рисуется у меня в голове. Может быть, ты когда-нибудь и побываешь там. Может быть, и я когда-нибудь решусь. Мои приключения, конечно, не такие интересные, как твои - Ла-Манш, Польша... Сегодня на уроке зельеварения я по неаккуратности едва не устроила пожар. Слава Мерлину, все обошлось лишь загоревшимися занавесками - Слагхорн потушил их в три секунды, но с меня сняли баллы, что, конечно, обидно. Теперь придется наверстывать то, что я потеряла, иначе половина факультета будет на меня злиться. Но мне кажется, что это вовсе не моя вина - слизеринцы крутились у моего котла, пока я пыталась справиться с корешками мандрогоры. Вот противные! Слизеринцы, в смысле, хотя корешки - тоже. Впрочем, остальное все - по старому. Отец разве что прислал очередные смешные талисманчики - представляешь, они напевают колыбельную, когда у тебя бессонница. Одеваю их на уроки истории магии - там всегда так сладко спиться! Ты спрашиваешь о моих мыслях стать стирателем памяти... Я действительно думаю, что мне стоит попробовать. Работа, конечно, сложная, и иногда - вовсе не из приятных, но Обливейт на тренировках у меня получается все лучше. Я уже умею стирать по одному маленькому заклинанию - это, оказывается, не так уж сложно. Но требует предельной аккуратности - не так палочкой взмахнешь, и отправишь беднягу в Мунго. Отец мои начинания одобрил. Даже похвалил за рвение. Матери я ничего пока не говорила - мне кажется, она, как всегда, будет недовольна, и мне еще влетит в очередной раз. Кристина умеет уничтожать даже самые сокровенные мечты и желания. И как у нее так получается? Что же, мне пора браться за эссе по нумерологии, поэтому заканчиваю свою нудную и бесцветную писанину о своей скромной хогвартской жизни. С нетерпением жду твоих дорожных историй! Попутного ветра, с самыми теплыми пожеланиями в этот заснеженный день, твоя крошка-Полли. PS. Я надеюсь, твои шнурки целы и невредимы?
полная версия страницы